Фриц фон Кляйн: “Война за права трансгендерного сообщества только собирается начаться!”
Я родился в 1989 году. Мой будущий муж уже тогда был болен – ему нравились мужчины.
Через двадцать два года я подцепил эту же заразу.
Только через полгода после моего появления на свет, 17 мая 1990 года гомосексуальность была исключена из главного медицинского руководства – Международной Классификации Болезней.
С 2003 года мировое ЛГБТ-сообщество решило отмечать это важное событие. И в итоге появился международный день борьбы с гомофобией, созвучный названию американского штата и нашего любимого фильма – IDAHO.
С того самого времени люди, которые осмелились любить не тех, кого им предлагали, а тех, кого выбирало их сердце, ежегодно отмечали Айдахо акциями, протестами, шествиями. Они боролись с насилием и, в то же самое время, радовались. Радовались тому, что официальные издевательства, карательные медицинские процедуры стали незаконными.
Мой любимый выздоровел, а я – нет.
В 20 я узнал, что я трансгендерный мужчина. В 22 я узнал, что я болен. Психически болен. Что такое трансфобия я узнал тогда, когда меня прижали в туалете четверо головорезов и решили выяснить, отчего я не соответствую их стандартам мужественности. Или тогда, когда родители моей подруги избили ее за то, что общается с недомужиком. Или тогда, когда я понял, что за дурацкую синюю книжечку с гербом моей страны, страны, которую я не выбирал и парочкой не самых удачных фотографий мне придется заплатить двумя годами жизни и ста граммами репродуктивных органов…
Позднее в знак подтверждения того, что проблемы транслюдей часто являются более специфичными и не могут просто уместиться в понятие «гомофобии», к IDAHO присоединили литеру T.
Однако это не всегда помогает: трансактивисты разных стран и их союзницы все чаще говорят о transerasure– трансстирании, т.е. нежелании ЛГБ-сообщества обращать внимания на специфические проблемы и концентрации исключительно на гомофобных моментах.
В то же время, многим транслюдям праздновать нечего: если вернуться к истокам создания IDAHOT, то отсчет велся от депатологизации гомосексуальности. Трансгендерность в большинстве стран мира все еще считается психиатрическим диагнозом. И он является необходимым для получения медицинских услуг или изменения гендерного маркера в документах. Т.е. хочешь быть собой – начни с признания своей болезни. Официально имеющей шифр в той самой международной классификации.
В следующей версии классификации пресловутого «транссексуализма», подспудно ассоциирующегося с электрошоковым воздействием, лоботомией или ударными дозами «соответствующих» гормональных препаратов уже не будет. И это важная победа в достаточно крупной битве. Однако изменение названия диагноза и послабление диагностических критериев не делает нас официально «здоровыми». Мы все такие же пациенты психиатров, сексологов и хирургов.
Просто слово изменилось, не такое вызывающее.
Но сам факт диагноза порождает стигму, стигма порождает преступления, ненависть и дискриминацию. Законодательно оправданную дискриминацию.
Ведь что взять с больных людей?
Увы, но война за права для трансгендерного сообщества еще не закончена. Она только собирается начаться. И появление маленькой буковки – красивый жест, однако не имеющий за собой тех достижений, которыми изначально посвящено 17 мая. Это пока только слово «вперед»!
Но сколько же нам необходимо бороться?
До тех пор, пока не перестанут существовать страх быть трансгендерным собой и общественно одобряемые трансфобные практики. До тех пор, пока мы не достигнем свободы.
Фриц фон Кляйн