Каныкей Кызы, Бишкек
О себе
Я из Кыргызстана, транс*активистка и активистка за права секс-работниц. На сегодняшний день идентичность секс-работницы остаётся для меня политической идентичностью. Коллежанки и соратницы как-то шутили, что бывших «проституток» не бывает. Хотела я этого опыта или нет, но он был. Я не хочу и не буду отрицать его тогда, когда с нами происходит несправедливость и насилие. Я не буду молчать и закрывать на это глаза. Я солидарна с сообществом секс-работниц.
О цис- и транс*секс-работницах
И цис- и транс*секс-работницы сталкиваются с насилием, стигмой, дискриминацией, аутингом. Многим приходится терпеть и пропускать через себя негатив. Я не могу сказать, с большим или с меньшим насилием сталкиваются транс*-секс-работницы по сравнению с цис-секс-работницами, но факт в том, что первые подвергаются двойной стигме и дискриминации на почве и трансфобии и хорфобии. Каждый год публикуют ужасные цифры с количеством убитых транс*людей, и более 50% убитых оказываются транс*женщинами, занятыми на секс-работе. Я не знаю реальную причину убийства – трансфобия или хорфобия? Транс*секс-работницу убивают из-за трансгендерного статуса или за то, что она секс-работница?
Иногда мне сложно общаться с транс* активистами_ками, у которых нет опыта секс-работы. Для многих транс*секс-работниц вопросы депатологизации, корректные термины или обозначение зоны личного комфорта не являются приоритетом. Для нас остро стоят вопросы физического насилия и работы с правоохранительными органами, именно милиция – источник систематического насилия над секс-работницами. Для нас в приоритете вопрос декриминализации секс-работы, вопрос ВИЧ/ИППП, миграции, наркотиков, химсекса. Например, транс*секс-работницы по сравнении с цис-секс-работницами чаще практикуют анальный секс, а это повышает риск заражения ВИЧ и ИППП.
Об ЛГБТ-сообществах
Я слышала много разных мнений от ЛГБТ-людей по поводу транс* девочек, которые вовлечены в секс-работу, как позитивные мнения, так и негативные. После того, как я начала открыто говорить про свой опыт, я не сталкивалась с тем, чтобы кто-то лично высказывал мне негативное мнение. Иногда я слышала, что обо мне думают другие люди, но мне от их мнения ни холодно ни жарко.
Сейчас меня окружают люди, которые понимают меня и поддерживают. Эти люди осознанные, умные, мудрые, эмпатичные, глубокие. Мне не нужно им что-то доказывать.
О пересекающихся видах дискриминации
Точно и уверенно могу сказать, что транс* секс-работницы – одна из самых маргинализированных и уязвимых групп, так происходит из-за нескольких пересекающихся дискриминаций: женщина, транс*женщина, ЛГБТ-человек, секс-работница.
Также секс-работницы могут быть: мигрантками, ВИЧ-положительными, не-белыми, с низким уровнем дохода, без образования, наркопотребительницами, алкозависимыми, бывшими заключенными или с уголовным сроком. Это все влияет на социализацию и возможность приобщиться к обществу.
Наши реальные проблемы часто игнорируются не только в широком правозащитном активизме, но и в ЛГБ/транс*активизме, в организациях по защите прав секс-работников_ниц, наркопотребителей_льниц, в ВИЧ профилактических программах. Мало того, что государство игнорирует проблемы транс* людей, так еще этим занимаются вышеперечисленные активистские тусовки.
О сообществе секс-работниц
Сообщество транс*секс-работниц существовало и существует давно. Где-то они уже заявили о своих правах, где-то смирилась с жизнью, которую имеют и продолжают выживать, думая о сегодняшнем дне. А где-то, транс*секс-работницу убивают просто за то, кто она такая. Где-то, транс*секс-работница опускает руки и делает покушение на собственную жизнь в надежде, что «там» её ждёт жизнь лучше.
В Кыргызстане транс*секс-работницы начали говорить о своих правах. Наша видимость и активность ставит в неловкое положение и государство, и низовые организации. Инициативная группа «МырзАйыМ» – первая транс* инициатива на территории Восточной Европы и Центральной Азии, где лидеркой является транс* женщина и секс-работница, а в работу организации вовлечены транс*секс-работницы. Нам предстоит много работы, и нам нужна поддержка, а не наоборот.
Я много раз от своих сестёр и соратниц слышала слова «Мне нечего терять». В свое время я тоже жила под таким девизом, но сейчас мне есть что терять, нам есть что терять. Мы нужны друг другу. И мы должны бороться за свои права. Я постараюсь донести это многим транс*секс- работницам и в Кыргызстане и за его пределами.
О том, что бы сделало работу комфортнее и безопаснее
Я считаю, что необходимо сделать квоты в правозащитных организациях (по защите прав ЛГБТ людей, транс*людей, секс-работниц, людей, употребляющих наркотики). Я считаю важным вовлекать и нанимать в эти организации транс*секс-работниц. Я хочу, чтобы они получали достойную зарплату и дважды подумали, хотят ли они вернуться на секс-работу, у них должен быть выбор, а для этого нужно вовлекаться во все процессы, учиться, видеть другую жизнь, а не только раздавать презервативы.
Людям из правозащитных организаций нужно понимать, осознавать свои привилегии и правильно ими пользоваться. Может быть, вы остановитесь и подумаете, куда и зачем вы идете? Немного спуститесь на землю и подумайте, для кого работаете? Вроде бы работаете для улучшения качества жизни ЛГБ людей, транс* людей, секс-работниц, но я вижу только то, как улучшается качество вашей жизни, а не качество жизни транс*секс-работниц.
Илона, Москва
О себе
Сейчас я работаю на секс-работе, но не так часто, как раньше. Живу в Подмосковье с парнем, потихоньку начинаю заканчивать с этой работой и ищу нормальную. В Москве я живу уже почти год. Я индивидуалка, работаю самостоятельно, объявления сама себе делаю. Я переехала в Москву к подруге, мы вместе снимали квартиру, она помогала мне с рекламой. Я никогда не работала в салоне, но знаю, что там забирают половину выручки, помогают с рекламой и предоставляют жилье.
О цис- и транс* секс-работницах
И цисгендерные и Т-девушки примерно одинаково сталкиваются с насилием, их могут убить, но агрессии в сторону т-девушек, конечно, больше. А так различий в работе нет, разве, что у т-девушек «сюрприз между ног», а у цис-девушек вагина от природы. Цисгендерные девушки чаще подвергаются «контрольным закупкам» потому, что они чаще работают в салонах. Контрольная закупка – это такая операция, когда полицейские приходит в салон под видом клиентов, расплачиваются меченными купюрами, а через какое-то время заходят с удостоверениями и проверяют салон.
Помимо «проверок» со стороны полиции можно столкнуться с агрессией со стороны клиента или с изнасилованием. Может так случится, что клиент заплатит, сделает свое дело, ему что-то не понравится, и он начнет требовать деньги обратно. Не каждая девушка может постоять за себя, такая ситуация может закончиться летальным исходом.
Об ЛГБТ-сообществах
Я сталкивалась с дискриминацией со стороны ЛГБТ-организации, это случилось, когда я в Бишкеке пыталась устроиться на работу. Оказалось, что они больше по квир и лесбинякам, к транс*человеку они отнеслись не очень.
Раньше ЛГБТ-организации в Москве помогали найти правильные гормоны, сейчас такого уже нет. Я пыталась поменять ситуацию, но не получилось. Зачем привлекать меня в активизм, если никто меня не слушает?
В Москве секс-работницам помогает фонд Андрея Рылькова и ЛаСкай. В будущем я планирую попробовать работать ВИЧ-консультанткой, у меня есть этот опыт работы, я работала в сфере аутрич в Кыргызстане. Самое главное иметь миграционку, регистрацию и паспорт, хорошо выполнять свою работу, и все будет нормально.
О пересекающихся видах дискриминации
Этим летом я столкнулась с насилием, произошел налет дагестанцев. Я написала заявление в полицию, хотя они думали, что я не смогу. Их поймали и сейчас идет судебное дело. В России со мной такое случилось первый раз, когда я работала в Кыргызстане со мной тоже произошел налет. Я часто слышу от девочек, особенно мигранток, что они подвергаются этой форме насилия.
Пока что у меня нет российского паспорта, хотя я уже подала на гражданство, документы я сменила год назад. После налета я потеряла загранпаспорт и теперь жду, пока его восстановят.
У многих мигранток нет регистрации, и если они попадают на «контрольную закупку», то им ставят «депорт», т.е. депортируют. А если есть регистрация, то полиция просто выписывает штраф.
ЛГБТ-организации могут предоставить контакты дружественных врачей, поэтому мигрантки могут получить медицинские услуги, с этим проблем нет, например, сдать анализ на ИППП. Хотя если человек ВИЧ-положительный и нет гражданства, то в России его не могут поставить на учет и приходится ехать домой. Приходится каждые полгода ездить за лекарствами или оформлять доверенность на близкого человека, который будет эти лекарства забирать.
О сообществе секс-работниц
У меня было желание стать активисткой, но не получилось, мне настучали по рукам. А я была очень ярой, но желание пропало, я начала отдаляться от сообщества. Я лучше буду сама по себе, я не вижу для себя разницы. И если что-то произойдет, то я буду знать, что это только моя вина. Хотя у меня есть знакомые транс*активистки, некоторые еще с ЛГБТ-организаций в Бишкеке, некоторые через общих знакомых.
О том, что бы сделало работу комфортнее и безопаснее
Работать в России страшнее чем в Кыргызстане потому, что здесь чужая страна. Но и в Кыргызстане и в России менталитет в отношении секс-работы не такой уж и развитый, в Турции*, например, закон запрещает полицейское насилие в сторону т-людей. Хотя и там и там секс-работницы сталкиваются с насилием со стороны преимущественно цисгендерных и гетеросексуальных мужчин. Легализацию секс-работы мне бы не хотелось потому, что тогда придется платить налоги. Мне важнее, чтобы секс-работницы могли спокойно обращаться за медицинской помощью, пойти в любую поликлинику, а не искать дружественных врачей.
* В Турции секс-работа легализована. В Кыргызстане секс-работа не регулируется законом. В России за секс-работу предусмотрено наказание по административному и уголовному законодательству.