В России существует широкая сеть правозащитных и сервисных организаций, занимающихся профилактикой ВИЧ-инфекции, тестированием на ВИЧ и сопровождением ВИЧ положительных людей. Большинство этих организаций получают фондовую поддержку в расчете на контролирование распространиения ВИЧ-инфекции среди уязвимых групп. В нашем поле особенную релевантность имеет определение группы МСМ. На сегодняшний день определение МСМ включает в себя, наряду с цисгендерными мужчинами практикующими секс с мужчинами, трансгендерных женщин и трансгендерных мужчин. По факту же, для большинства специалистоков и консультантоков трансгендерные люди не являются целевой группой. В лучшем случае ЛГБТ-сообщества направляют свою деятельность исключительно на трансгендерных женщин. Не столько из-за биологического пола, сколько из частого явления занятости в секс-работе, очень высокому риску заражению ВИЧ-инфекцией и высокому риску подверженности сексуальному насилию.
С трансгендерными же мужчинами редко кто работает, так как существует мнение, что они менее всего подвержены риску заражения ВИЧ-инфекцией – однако никаких официальных данных и исследований по этому вопросу проведено на данный момент не было.
Примерно месяцев 8 назад, во время очередного аутрича на ЛГБТ-вечеринке, я познакомился с парнeм,по имени O., которому было 23 года. Он стоял возле барной стойки и пил пиво. Я подошел и сказал, что сегодня беседую со всеми в клубе на тему ВИЧ, он лишь слегка улыбнулся и ответил, что не особо верит в существование ВИЧ. С ВИЧ-диссидентами я сталкивался неоднократно. Мы продолжили беседовать, и это была бы одна из типичных бесед во время аутрича, если бы не одно “но”. В конце, когда я уточнил у молодого человека его гендер, он замешкался. С удивлением в глазах спросил: “А вы знаете, кто такие трансгендеры?”. На что я ему ответил, что на этих вечеринках периодически консультируют по вопросам здоровья трансгендерные люди. С этого момента он изменился в лице, попросил отметить в графе “гендер”, что он трансгендер.
Прошло недели две прежде чем он написал мне, его сообщение начиналось со слов: “Простите, я врал. Конечно, я верю в существование ВИЧ. Я сам ВИЧ-положительный человек. Просто мне никто никогда не рассказывал, что я могу тоже заразиться. Я всегда считал, что это болезнь цисгендерных геев. Я же встречался с девушками в основном.”
Далее он рассказал о том, что начал принимать гормональные препараты, когда ему еще не было 18. Семья его полностью принимала как трансгендерного парня-бисексуала. Достигнув совершеннолетия, он сначала решил сделать верхнюю операцию и лишь потом заняться сменой документов. Как раз в этот период времени он не пропускал ни одной университетской вечеринки, пил много алкоголя и занимался беспорядочным сексом. Впервые о средствах защиты с ним заговорил его друг, который сейчас является его постоянным партнером. До этого парень слышал о важности презерватива при каждом половом контакте лишь вскользь. После разговора с другом этот молодой человек решился пройти тестирование на ВИЧ в местной поликлинике. Сдав анализ крови, он еще неделю не мог себя заставить прийти и забрать результаты. Когда обнаружился его ВИЧ-положительный статус, то дальнейший разговор он описывал: “как в тумане”. Врач ему сообщил, что нужно сдать дополнительные анализы, встать на учет и т.д. Однако, вернувшись домой, он решил, что пока не сменит документы, не пойдет в местный СПИД-центр. “Показывать свои документы с женским паспортным полом и объяснять всем подряд, что я трансгендер и да, это нормально, у меня не было никаких моральных сил.” О том, что у O. ВИЧ-положительный статус, он рассказал только своему партнеру. O. искал группы поддержки для ВИЧ+ ЛГБТ, но в его городе существовала лишь одна oбщая группа поддержки ВИЧ+. “Я настолько сильно устал всем объяснять, что я такой же человек, как они, что стал ограничивать по максимуму контакты с людьми, которым нужно показывать мои документы.”
На мой вопрос, что удерживает О. от посещения дружественного специалиста СПИД-центра, он ответил, что он также очень сильно боится, что ему назначат антриретровирусную терапию и это негативно скажется на приеме гормонов. “Для меня в первую очередь важна гормонотерапия. Не думаю, что специалисты в СПИД-центре поймут ее важность и вообще, что это такое”.
История O. далеко не единственная в нашем регионе, с похожими историями за консультациями только за последние 6 месяцев обратилось 7 трансгендерных мужчин.
Эта история ярко иллюстрирует основные сложности, которые переживают трансгендерные люди в отношении профилактики ВИЧ-инфекции и дальнейшего пост-консультирования. В случае транс-мужчин – эта группа людей невидима:
-
в ней существует предубеждение, что ВИЧ-инфекции подвержены в основном цисгендерные мужчины. Более того, это же мнение является одним из превалирующих и в кругах ЛГБ активисток_ов, которые занимаются профилактикой ВИЧ-инфекции.
-
транс-мужчин зачастую ассоциируют с “женщинами, которые практикуют секс с женщинами”, и соответственно автоматически относят в группу низкого риска.
-
многие транс-мужчины опасаются сочетаний гормонотерапии и антиретровирусной терапии.
-
все трансгендерные люди испытывают трудности в посещении специалистов ВИЧ-сервиса, так как они в большинстве случаев не готовы к общению с этой группой и не понимают ее специфики.
-
группы поддержки для ВИЧ-положительных людей также крайне редко подготовлены к интеграции трансгендерных людей.
-
в случае трансгендерных женщин ЛГБТ-сообщества не имеют достаточной подготовки и возможности выхода на уязвимые группы.